Репортажи · Общество

«Всё это выглядело как какое-то голливудское кино»

Корреспондент «Новой-Европа» прошел по следам российских политзаключенных в Германии. Рассказываем, как их встречали

Илья Яшин после пресс-конференции в Бонне, 2 августа 2024 года. Фото: Василий Крестьянинов

1 августа в Анкаре произошел исторический обмен заключенными. Страны Запада обменялись с Россией и Беларусью узниками по формуле «восемь на шестнадцать». В Россию вернулись киллер Вадим Красиков, полковник ФСБ Вадим Конощонок, хакеры Роман Селезнёв и Владислав Клюшев, агент ГРУ Павел Рубцов, более известный как журналист Пабло Гонсалес, полковник ГРУ Михаил Миклушин, два агента Службы внешней разведки — супружеская пара Артём и Анна Дульцовы, а также двое их детей, никогда не знавшие русского языка. В США вернулись журналист Wall Street Journal Эван Гершкович, бывший морпех Пол Уилан и журналистка татаро-башкирской службы Радио «Свобода», гражданка США Алсу Курмашева. В Германию в рамках обмена вернулись граждане ФРГ: Рико Кригер, ранее приговоренный в Беларуси к расстрелу, юрист Герман Мойжес, турист Патрик Шёбель, обвиненный в контрабанде наркотиков, политолог Демури (Дитер) Воронин, 19-летний Кевин Лик, обвиненный по статье о госизмене. Ну а также — российские политзаключенные, которые не имеют гражданства Германии и фактически были высланы из страны. Это политики Владимир Кара-Мурза (единственный, кто имеет второе гражданство, подданный Великобритании.Прим. ред.) , Илья Яшин и Андрей Пивоваров, правозащитник Олег Орлов, художница Саша Скочиленко, активисты Лилия Чанышева, Ксения Фадеева и Вадим Останин, связанные с ФБК.

Иначе как чудом это не назовешь. СМИ уже назвали сделку между Россией, США и странами ЕС самым крупным обменом заключенными после холодной войны. При этом почти у половины освобожденных нет ни иностранных видов на жительство, ни уж тем более вторых гражданств. Это значит, что перед нами крупнейшая в истории сделка, когда страны Запада меняют одних граждан России на других граждан России. А это уже претензия на строчку в учебнике истории.

Сразу после встречи в аэропорту Анкары борты с освободившимися вылетели в три разных направления. Гершкович, Уилан и Курмашева отправились в Эндрюс, штат Мэриленд, где их встретил президент Байден и Камала Харрис. Самолет с убийцей Красиковым и прочими вылетел в Москву, там их с цветами ждал Владимир Путин. А все остальные — граждане ФРГ и российские оппозиционеры — отправились в Кёльн на встречу с Олафом Шольцем. Там их ждал не только немецкий канцлер, но и целая группа поддержки. Корреспондент «Новой-Европы» оказался среди них, а потом отправился по следам освобожденных в Бонн.

Люди ожидают встречи с освобожденными политзаключенными у аэропорта Кёльн-Бонн, 1 августа 2024 года. Фото: Christoph Reichwein / dpa / picture-alliance / Scanpix / LETA

Приземлились?

«Приземлились», — написал в десять вечера директор ФБК Иван Жданов в своем телеграм-канале. К этому моменту у ворот военного аэропорта под Кёльном — а это режимный объект — собралась целая толпа желающих увидеть освобожденных. Люди пришли очень разные: кто-то раньше был координатором штаба Навального в своем городе, а кто-то однажды посмотрел расследование «Он вам не Димон» на ютубе — и всё для себя решил. Одни живут в Германии с начала нулевых, другие приехали после событий в феврале 2022 года. В руках у собравшихся цветы и плакаты «Россия будет свободной». Так встречали Навального в Шереметьево и прощались с ним на траурных митингах в Москве, Берлине и Тбилиси.

Приехала Мария Певчих, раздавали интервью. Вместе с ней Христо Грозев. Говорили в трубку: «Да, точно прилетели. Да, точно в Кёльн».

Люди ждут встречи, но что-то не так. Несколько часов из самолета никто не выходит. Певчих и Грозева сменили Волков и Жданов, но и они скоро исчезли. Также СМИ сообщают, что канцлер Олаф Шольц выступает в аэропорту уже второй раз, желает всем поправить здоровье и найти перспективы. Но перед кем он там выступает? До сих пор мы не получили ни одной фотографии живых и здоровых политзеков, прилетевших в Германию. Гершкович, Уилан и Курмашева уже позируют с американским флагом, Красиков и Дульцевы обнимаются с Путиным, а в Кёльне пока тишина.

Ближе к часу ночи Албуров из ФБК загадочно сообщает в твиттере: «Блин, походу Яшина из самолета вытащить не могут». «Медуза» со ссылкой на источники в окружении освобожденных пишет, что их везут в больницу, где они несколько дней будут на карантине.

Спустя час у ворот аэропорта совсем пусто. Последним, вместе с нами, уходит университетский преподаватель Юра, который двадцать лет назад переехал в Кёльн из Беларуси. Он советует съездить в ближайшую больницу. Говорит, это очень большая клиника. Теперь уже бывших политзеков могли повезти туда. Прощаемся, берем такси до больницы. Но там тоже пусто. В регистратуре ничего не знают о рашн политикал призонерс. Все восемь человек будто бы испарились.

Христо Грозев у аэропорта Кёльн-Бонн, 1 августа 2024 года. Фото: Влад Неймарк / «Новая газета Европа»

В пять утра в телеграм-канале Марии Певчих появляется селфи с Ильёй Яшиным, а через несколько часов — информация о том, что всех восьмерых повезут в военный госпиталь к Кобленце. Это в соседней федеральной земле, чуть больше ста километров на юг вдоль Рейна.

Сплю в поезде. К обеду у гигантского больничного комплекса в Кобленце уже дежурит толпа журналистов. Здесь «Дождь», Bild, «ОВД-Инфо», Amnesty international. Все ждут, когда хоть кого-то выпустят пообщаться с прессой. Но охрана непреклонна: не положено. Спустя еще час первая удача: на прогулку в больничный двор выходят Саша Скочиленко и Кевин Лик. Саша в разноцветной футболке, бывший десятиклассник Кевин Лик в черной тюремной робе. Мы машем им руками, они кивают и машут в ответ. Охрана протестует: никаких камер, никаких интервью. Подите прочь. Это военный объект.

Ко всеобщему счастью выясняется, что сегодня вечером в Бонне, старой столице ФРГ, пройдет пресс-конференция. Там будет Яшин, Кара-Мурза и Пивоваров. Едем туда!

Сказать «спасибо»

Пресс-конференция начнется через час. В фойе отеля «Марриотт» кипит жизнь, здесь журналисты и прибывшие первым рейсом близкие некоторых высланных. В суете я отыскал жену политика и директора «Открытки» Андрея Пивоварова — Татьяну Усманову. Она рассказала о том, как провела последние 24 часа:

«Примерно сутки назад я узнала о том, что Андрея освободят. Я смогла поверить в это, только когда услышала его голос, когда он позвонил мне. Это был очень короткий разговор: Андрей сообщил, что с ним всё в порядке, что они в Анкаре и скоро летят в Германию. Мы до сих пор не виделись. И всё это время я прибываю в невероятном ожидании того, как увижу его.

У меня были очень тяжелые сутки… Ты ждешь встречи, решаешь бытовые дела, ты собираешь чемодан, бронируешь билеты на рейс, на один, на второй, на третий, потому что перелеты очень сложные. Отвечаешь журналистам, российским и западным, которые — большое им спасибо — много пишут о политических заключенных. Ты пытаешься понять, где он, собираешь ему вещи. Звонишь родственникам… И я очень рада тому, что это случилось. Их всех освободили. Наконец-то произошла позитивная история, которая подбодрит наше общество.

Я не думала, что это произойдет так, через обмен. Я представляла себе, как он выходит из дверей колонии в Сегеже. Я узнала, из каких дверей выходят заключенные, в какое время это происходит: обычно ровно в десять утра. И вот я себе представляла, в чём я буду одета, как открываются эти двери, как я увижу Андрея. Всё это было. Но всё случилось иначе. Сложилось как сложилось. И Андрей до самого последнего момента не знал, что отправляется на обмен.

Поэтому я не строю никаких планов. Все последние три с половиной года показали мне, что планы — это ерунда, планы всегда рушатся. Сейчас я просто наслаждаюсь моментом и предвкушением встречи со своим мужем. Хочу просто его увидеть, еще раз убедиться, что он жив и здоров, что всё хорошо».

Татьяна Усманова и Андрей Пивоваров после пресс-конференции в Бонне, 2 августа 2024 года. Фото: Василий Крестьянинов

С мужем Татьяна встретится в течение следующих нескольких часов, а пока все спешат на пресс-конференцию в редакцию «Deutsche Welle», что через перекресток. В фешенебельном зале уже всё готово: свет, звук, камеры. Немного опоздав, в зал входят Яшин, Кара-Мурза и Пивоваров. Аплодисменты. Все трое усаживаются за стол и каждый выступает со своим заявлением. Первым начал Пивоваров, который поблагодарил Шольца и всех, кто помогал осуществить эту сделку. Он также заявил, что речь не только о спасении 16 человек, но и о надежде для других заключенных. Затем Кара-Мурза рассказал о том, что в России «ни посадить, ни освободить по закону не могут», и в Германию он въехал по внутреннему паспорту Российской Федерации. Наконец, Яшин рассказал о том, в каких условиях сейчас находятся другие политические заключенные и почему этот обмен был действительно сложным (в том числе потому, что его никто не спрашивал, хочет ли он выйти на свободу в обмен на убийцу Красикова).

Каждое слово, сказанное на той пресс-конференции, в ту же секунду попадает в онлайн. Бывшие заключенные отвечают на вопросы, и, конечно шутят. Кара-Мурза рассказывает, как буквально в исподнем вылетал из России, а когда уже в Германии его спросили — «у вас что, в колонии не было нормальной гражданской одежды?», то он ответил: «Капитан, я сидел 25-летний срок в крытой тюрьме в Сибири. Как вы думаете, зачем мне там гражданская одежда? В театр ходить?» Яшин не отстает. Показывает заявление, которое он, догадываясь об обмене, написал на имя начальника СИЗО со словами: «Я не даю согласия на высылку за пределы России», и тоже острит, рассказывая о прилете в Германию: «К каждому из нас в восемь утра пришла делегация врачей в масках. С очень драматическим видом они заявили, что обнаружили у нас дефицит витамина Д».

Пресс-конференция освобожденных политзаключенных в Бонне, 2 августа 2024 года. Фото: Павел Кузнецов / «Новая газета Европа»

Меж тем по залу ходит парень в очках с явными признаками физического истощения, будто из концлагеря. Это 19-летний Кевин, которого мы сегодня видели во дворе больницы. Он до сих пор в тюремной робе. Знакомые передали мне, что ему подбирают что-то из одежды: слишком уж он худой, его размер нужно еще поискать. Кевин выходит в коридор, где его окружают журналисты; он дает интервью сразу на двух языках, на русском и на немецком, хотя признается, что очень устал и боится сказать что-то не так. Немецкому журналисту юноша рассказывает о своем тюремном рационе:

«В тюрьме давали разные каши, супы, но всё низкокалорийное. Чтобы я хоть как-то набрал вес, мне на обед дополнительно давали маленький кусочек мяса. Это было просто смешно, просто издевательство».

Кевин Лик после пресс-конференции политзаключенных в Бонне, 2 августа 2024 года. Фото: Виктория Литвин / «Новая газета Европа»

Формально пресс-конференция закончилась, но всех спикеров облепили репортеры и просто сочувствующие. Кевин Лик с кем-то обнимается, Пивоваров и Усманова наконец встретились, разговаривают. Кара-Мурзе дарят подсолнухи. Все счастливы. И вот первым выйти на улицу собирается Илья Яшин. Я подхожу к нему прямо у выхода и спрашиваю, что он ощущал накануне освобождения и знал ли, что его ждут в аэропорту. Он отвечает:

«До конца было не очень понятно, освобождение это или что-то еще. Было понятно, что будет что-то, но скорее в пятницу или на выходных. А в четверг просто зашли сотрудники изолятора и дали указание собираться на этап. Вот и всё. Ничего не было понятно. Меня завели в автобус первым. Было очень волнительно, когда следом за мной зашли люди, которых я знаю: Андрей Пивоваров, Владимир Кара-Мурза, Лилия Чанышева. Но когда я понял, что двери закрылись, а в автобусе нет Алексея Горинова, наступило абсолютное опустошение. Это был очень тяжелый удар. Потом всё развивалось стремительно: мы доехали до аэропорта, нас вывели под конвоем, загрузили в самолет. Всё это выглядело как какое-то голливудское кино. Потом мы долго летели — время текло медленно — из одного города в другой. Но я не знал о том, что нас ждут. Конечно, если бы я знал, что люди собрались в аэропорту, то попросил бы дать мне возможность выйти к ним пообщаться. Но, к сожалению, нам об этом ничего не сказали.

— А что бы вы сказали собравшимся у ворот аэропорта?

— Сказал бы им “спасибо”».

Наш короткий разговор заканчивается, и Яшин удаляется к выходу. За стеклянной дверью его уже ждут другие люди. Кто-то с камерой и микрофоном, а кто-то с плакатом «Вы наш герой».

Илья Яшин у офиса DW после пресс-конференции политзаключенных в Бонне, 2 августа 2024 года. Фото: Василий Крестьянинов